Нынешней войне на Донбассе предшествовала массированная проросийская пропаганда. Однако люди, которые имели религиозные убеждения, оказались более устойчивы к ней, чем остальные. Именно поэтому уже в начале войны большинство протестантов Донбасса сохраняло лояльность Украине, а не оккупантам или незаконным вооруженным формированиям. С православными дела обстоят сложнее, ведь многие православные идентифицируют себя так не по религиозным, а по идеологическим причинам. Полагаю, что вообще все, кто имел какие-либо ценностные ориентиры, будь то протестанты, православные, вайшнавы или мусульмане, имели иммунитет к пропаганде, и потому сторонниками «русского мира» воспринимались как потенциальные враги.
Ценностное самоопределение человека всегда формирует иммунитет к идеологии, а потому ксенофобы видят опасность в любом человеке, у кого есть ценности. Именно поэтому сторонники «русского мира» видели в большинстве христиан Донбасса врагов – "сектантов" и "раскольников", что послужило мировоззренческой и "юридической" причиной репрессий против христиан в регионе в 2014-15 гг.
Отношение христиан Донбасса к смене власти и войне
Победу Революции достоинства на киевском Майдане многие жители Донбасса встретили с настороженностью. В христианских церквях молились за власть, несмотря на то, что многим не нравилась коррупция и произвол властей. Однако избиения и расстрелы протестующих в Киеве заставили задуматься, как относиться к протестам против преступлений старой власти и к новой власти, установившейся революционным путем.
Церкви нуждались в ответах на эти вопросы, но для того, чтобы выработать единую позицию, необходим церковный собор, на котором был бы дан анализ революционных событий с позиции Слова Божия. Поскольку такого собора не было, каждый епископ определял своё отношение к смене власти самостоятельно. Единой позиции по этому вопросу в церковной среде не сложилось, поэтому в большинстве церквей предпочитали воздерживаться от выражения политической позиции. Однако война заставила многих самоопределиться, и не только на словах, но и действиями заявить о своей позиции, включившись в работу по оказанию помощи нуждающимся жителям зоны боевых действий и украинским военным.
В разных городах Донбасса события разворачивались примерно по одной схеме. Сначала начинают ходить слухи о том, что якобы идёт «Правый сектор», потом происходят захваты административных зданий при полной безучастности милиции, мобилизация люмпенов, которые чувствуют себя полными хозяевами улиц, затем люменов оттесняют наёмники с военными навыками, после чего появляется тяжелое вооружение и профессиональные военные без опознавательных знаков. В этих условиях даже те пасторы, кто ранее не поддерживал Майдан, становились на сторону Украины.
Перед началом войны большая часть населения поддалась пророссийской пропаганде, однако сейчас на освобожденных от сепаратистов и российских военных территориях преобладают проукраинские настроения. Впрочем, в среде протестантов преобладание сторонников целостности Украины сложилось уже перед началом войны, и в этом плане они оказались дальновиднее других своих земляков.
Алексей Пальченко, дьякон небольшой пятидесятнической церкви «Любовь Иисуса Христа» на окраине Краматорска, рассказал автору, что из двадцати протестантских церквей города лишь в одной поддерживают сепаратистов. Сам он в период оккупации отвозил на украинские блокпосты помощь, которую собирали прихожанки его церкви – пенсионерки в почтенном возрасте. Они скидывались на помощь украинским военным из своих крошечных пенсий, сами готовили, квасили капусту для них. В то время украинская армия была еще абсолютно не готова воевать, и Алексей сам видел, как сепаратисты, используя людей в качестве живого щита, захватили самоходную артиллерийскую установку «Нона», которая потом вела обстрелы украинских позиций из жилых кварталов Славянска [1].
Беспомощность армии на начальной стадии войны вызывала полное недоумение у людей, надеявшихся на защиту украинского государства.
Начало репрессий в Славянске
Как показала практика, чтобы начать репрессии, не нужно особых усилий или политической воли. Достаточно создать соответствующую структуру и предоставить ее самой себе. Где-то на оккупированных территориях подобные структуры не успели или не посчитали нужным создать, и репрессии населения не коснулись. Однако в Славянске, Горловке, Донецке на основании доносов людей кидали в подвалы, пытали, даже убивали. Помимо специальных структур, на оккупированных территориях бесчинствовали объединения казаков и автономные террористические группировки, среди которых печально известная «Русская православная армия». Сразу же появились и те, кто готов написать донос, «настучать», чтобы первым успеть выслужиться перед более сильным. К сожалению, никакой особой подготовленности общества не потребовалось, чтобы вернутся к временам произвола ЧК и НКВД.
В Краматорске до арестов христиан дело не дошло, однако некоторые пасторы получали от сепаратистов предупреждения, что они числятся в списках на арест, и поэтому вынуждены были покинуть город. Однако в Славянске, контролируемой Стрелковым-Гиркиным, аресты служителей и активных прихожан протестантских церквей начались довольно быстро.
16 мая по приказу террористического руководства города был арестован епископ евангельского объединения «Церковь Божия Украины», старший пастор церкви «Добрая весть» в Славянске Алексей Демидович. Перед этим сепаратисты уже приходили за его братом – пастором Сергеем Демидовичем, что-то искали у него дома и в гараже, заявляя, что якобы он «работает на Америку». К счастью для него, Сергей Демидович был в это время в Киеве и избежал ареста, а вот Алексей был увезен в подвал, в котором с завязанными глазами просидел семь часов. Затем явился назначенный сепаратистами мэр Славянска Вячеслав Пономарёв и распорядился выпустить Алексея Демидовича. Сам Пономарёв – бывший наркоман, который в своё время проходил реабилитацию в одной из протестантских церквей, поэтому протестантская деятельность ему была знакома. Этот первый арест другие пасторы восприняли как предупреждение и покинули оккупированный город, что, возможно, их спасло. После отъезда пасторов сочувствующие им ополченцы признались прихожанам: «Если бы пасторы не уехали тогда, то они никогда не смогли бы это сделать».
Захваты церквей боевиками
Пастор евангельской пятидесятнической церкви «Добрая весть» Пётр Дудник рассказывал, что когда сепаратисты нагрянули в первый раз, то пытались его обвинить в поддержке Майдана и искали какой-то «компрамат». Им нужно было какое-то оправдание для начала гонений, но когда они ничего не нашли, то уже без всяких оправданий просто отобрали церковь. «Все вооруженные, в масках. Были люди с нашего города и даже с нашей церкви, – рассказал пастор Пётр, – один даже сказал, что ходил в воскресную школу... Через четыре дня они снова пришли и сказали, что будут дежурить, так как здесь удобное место для снайперского прицела, потом совсем всех выгнали и сказали, что здесь будут казармы. Проживало до ста человек». После бегства сепаратистов украинским военным потребовалось три грузовика, чтобы вывести всё оружие из здания церкви [2].
Первоначально захваты церквей производились в оккупированных городах неупорядоченно, и из храмов христиан выгоняли далеко не везде, многие церкви и молитвенные дома сепаратисты не тронули, однако православных «раскольников» они изгоняли сразу. Управляющий Донецкой епархией УПЦ Киевского патриархата архиепископ Сергий (Горобцов) в феврале 2015 г. рассказал, что 30 из 40 приходов Киевского патриархата на оккупированной территории прекратили деятельность, большинство духовенства вынужденно было эмигрировать из-за угроз со стороны сепаратистов, а оставшиеся вынуждены служить подпольно [3].
В этом смысле протестантам повезло больше, здания у них отбирали не систематично, как у православных, не входящих в Московский патриархат, а по мере появления нужды. Пастор церкви «Ассамблея Божия» в Донецке Сергей Косяк 30 декабря 2014 г. привел в Фейсбуке известные ему сведения о захватах церковных зданий. В мае 2014 г. сепаратисты захватили церковные здания в Горловке и Снежном, а в Донецке – реабилитационный центр «Вечерний свет», взяв 29 человек в плен и избив некоторых реабилитантов. В июне 2014 г. захватили церкви в Торезе, в Шахтерске и в Дружковке, две церкви в Горловке, а в Донецке – реабилитационный центр «Скала спасения» и весь комплекс Донецкого христианского университета. В августе 2014 г. захватили церкви в Донецке, в Елоновке, в Горловке, в сентябре 2014 г. - в Донецке и в Ровеньках. Захваты церквей очень часто сопровождались арестами пасторов. Некоторым пасторам пришлось пройти через пытки [4].
Пресс-центр гражданского движении «Все вместе!» в марте 2015 г. сообщил, что на протяжении 2014 г. боевиками были захвачены здания и помещения двенадцати христианских общин, один церковный приют для детей, христианский университет и три реабилитационных центра для алко- и наркозависимых. Кроме этого, в результате обстрелов пострадали пять зданий церквей, три из которых сгорели [5].
Однако количество захваченных зданий может оказаться значительно больше. В частности, несмотря на то, что сепаратисты наиболее терпимо относились к баптистам, по данным Совета церквей евангельских христиан-баптистов по состоянию на сентябрь 2014 г. только у них было отобрано 7 церквей, и три церкви были разрушены [6]. Относительно «терпимое» отношение к баптистам проявилось в том, что в г. Антраците сепаратисты дважды захватывали здание баптистской церкви «Дом молитвы для всех народов», но потом возвращали обратно [7].
Всё же репрессии не были тотальными, в силу разных обстоятельств они не затронули некоторые города и не коснулись многих христиан. Многие христиане на оккупированных территориях ничего не знают о гонениях на своих единоверцев, а полной картины репрессий в настоящий момент пока не видит никто. Чем страшнее действительность, тем больше стремление не замечать ее, поэтому людям свойственно не обращать внимание на репрессии, пока они не коснутся их лично. Самоопределиться на основе отдельных отрывочных знаний о происходящем трудно. Большинство людей составляет мнение на основе случайных ситуаций, и оно редко бывает адекватно действительности. Однако религия дает человеку ценностные ориентиры, позволяющие ему самоопределиться независимо от случайных обстоятельств. Поэтому адекватность восприятия ситуации на Донбассе напрямую была связана с осознанностью собственных религиозных убеждений. Война и репрессии побуждали христиан самоопределяться. И они самоопределялись по-разному в зависимости от степени зависимости от случайных обстоятельств и осознанности духовных ценностей.
(Продолжение следует)
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Из устного интервью А. Пальченко, данного автору статьи 10.05.2015.
[2] Из устного интервью П. Дудника, данного автору статьи 19.04.2015.
[3] When god becomes the weapon. Report prepared by Center for Civil Liberties and International Partnership for Human Rights in the framework of the Civic Solidarity Platform. April 2015. URL: http://www.irs.in.ua/files/publications/
2015.04_Report_Religious_persecution_in_occupied_Donbas_eng.pdf; P. 15.
[4] URL: https://www.facebook.com/sergey.kosyak.3/posts/992039267477489
[5] Гоніння на християн в «ДНР» та «ЛНР»: священнослужителів вбивають, церковні будівлі відбирають // Сайт «Всі разом!» от 11.03.2015. URL: http://www.vsirazom.ua/vchinki/155-goninnya-na-khristiyan-v-dnr-ta-lnr-svyashchennosluzhiteliv-vbivayut-tserkovni-budivli-vidbirayut.html
[6] Разрушили жертвенники твои... // Сайт ВСХ ЕХБ. URL: http://ecbua.info/index.php?option=com_content&view=article&id=3213%3Arazrushili-zhertvenniki-tvoi3czar1914&catid=13%3As-&Itemid=53&lang=ua
[7] Жизнь церквей Восточного региона // Сайт ВСХ ЕХБ. URL: http://ecbua.info/index.php?option=com_content&view=article&id=3317%3Azhizn-czerkvej-vostochnogo-regiona&catid=13%3As-&Itemid=53&lang=ua