Игра в пятнашки.

Правила игры в пятнашки до сих пор неизвестны. Само название игры – лишь предположение и вряд ли отражает ее суть. Все, что известно про эту игру, – в нее играют. Кто и как играет, об этом даже у тех, кто играет, весьма смутные представления. Согласно одному из таких представлений, суть игры в пятнашки – в нахождении самих правил игры, и как только правила будут найдены, игра закончится. Но согласно другому представлению об этой игре, игру в пятнашки нельзя выиграть.  Некоторые, на основании этих двух предположений, полагают, что суть игры и состоит в доказательстве ее бесконечности, то есть в невозможности найти ее правила. Таким образом, тот, кто проиграет в этой игре, остается в ней навсегда. Для тех же, кто выиграет, игра заканчивается. О том же, что происходит вне игры и что ждет победителей, известно еще меньше, чем о самой игре.

Предлагаемая здесь мною стратегия, или, точнее, тактика, или, чтобы совсем уж быть точным, некий весьма условный подход для игры в пятнашки, основывается на одном удивительном абзаце из работы Лосева А.Ф. «Очерки античного символизма и мифологии» и предварительно кратко может быть сформулирован в двух тезисах:

1. Любая мысль, любое сущее – это игра пяти элементов:
Одно, Бытие, Иное, Тождество  и Различие.

2. Научиться мыслить или играть  значит научиться играть или мыслить этими пятью элементами.

1. Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о сущности философии.

6. ОСНОВНАЯ МЫСЛЬ «ПАРМЕНИДА»

А.Ф.Лосев «ОЧЕРКИ АНТИЧНОГО СИМВОЛИЗМА И МИФОЛОГИИ» М.: Мысль, 1993

«Мы получим следующий ряд утверждений, представляющих собою – в своей совокупности – формулу содержания «Парменида».

1. а) Одно утверждает себя. Одно отрицает себя. b) Одно утверждает иное. Одно отрицает иное.

2. а) Иное утверждает себя. Иное отрицает себя.   b) Иное утверждает одно. Иное отрицает одно.

3. а) Одно утверждает сущее. Одно отрицает сущее. b) Сущее утверждает себя. Сущее отрицает себя.

4. а) Сущее утверждает иное. Сущее отрицает иное. b) Иное утверждает сущее. Иное отрицает сущее.

Все эти утверждения суть и самоутверждения, и самоотрицания. Все они значимы только при абсолютной равнозначности терминов и "одно", и "иное", и "сущее". И все они значимы только при полной неравнозначности всех этих терминов».

Величайший абзац, оправдывающий и русскую мысль, как философскую, обосновывающий и меткую интуицию А.Уайтхеда о европейской философии как «серии примечаний к Платону» (Уайтхед А. «Философская мысль Запада»), закрывающий собой, в конце концов, и саму философию, и открывающий путь в постфилософское, постлогическое будущее, теперь – настоящее.

Любая мысль, любое понятие – это игра пяти элементов: Одно, Бытие, Иное, Тождество (равнозначность) и Различие (неравнозначность). Научиться мыслить  значит научиться играть этими пятью элементами.  

2. Игра первая: Тождество и Различие.

Редкая удача – уметь играть одному, – которой и мы лишены, вдохновляет нас на Google-поиски партнера по игре, и первый, кого мы встречаем, Мартин Хайдеггер с его «Тождество и Различие» . Ах, Жак, – Деррида Жак «Письмо и различие» – поскучай пока в закладках, возможно – как игра пойдет, – мы и вернемся к тебе на последующих витках спирали, где знак, в силу своего значения, предъявит нам свои права на свою теорию.

«Обращение Хайдеггера к проблеме тождества не случайно. Сам доклад « Закон тождества» представляет собой третью лекцию в цикле из пяти докладов в рамках программы общего обучения во время летнего семестра под знаменательным названием Основополагающие предпосылки мысли...»

Ну что же, видно, мы на верном пути: «пять докладов» и «основополагающие предпосылки мысли».

«Привычная формула закона тождества гласит: А=А. Закон этот считается высшим принципом мышления. Об этом законе мы и попытаемся сейчас немного поразмыслить. Ибо из него мы хотим узнать, что есть тождество».

То есть нам предлагается поймать тождество исходя из известного «закона тождества» – А=А. Но мы сыграем по-другому. Мы будем рассматривать закон этот не как источник понимания, а как пример функционирования наших пяти элементов, в данном случае – тождества и различия.

Все пять наших элементов существуют только вместе, поскольку они взаимонезависимы, то есть они никак не содержатся один в другом. Поэтому, чтобы четырем элементам – одно, иное, тождество, различие – быть, им надо бытию «причаститься», а само «причащение», то есть «прибавление» одного элемента к другому,  есть действие элементов «тождество» и «различие».

Поэтому и «закона тождества» быть не может, а может быть закон отличия-тождества или закон полагания. То есть о всяком А необходимо можно сказать, что всякое А как тождественно себе, так и отлично от себя.  Иными словами, всякое А можно сравнивать с самим собой или всякое А может быть мысленно положено само на себя, как на иное себе. То есть «закон тождества» или закон отличия-тождества имеет следующий вид:

А – А = 0.

В законе А = А говорится, что А одно и то же, а в законе А – А = 0 говорится, что А то же самое или что отличие А от самого себя равно 0.   То есть если в первом законе, говорится об одинаковости, то во втором – о самости или об уникальной единичности.

«О чем говорит формула А=А, в которой обычно выражают закон тождества? Формула именует равенство (Gleichheit) А и А. Для уравнивания нужны, по меньшей мере, две вещи. Одно А равно другому. Но разве это хочет выразить закон тождества? Конечно, нет. Тождественное, идентичное, по-латыни idem, зовется по-гречески to auto. В переводе на наш немецкий язык, to auto значит то же самое (das Selbe). Если кто-то постоянно говорит одно и то же, например, растение есть растение, то он выражается тавтологически. Чтобы нечто могло быть тем же самым, всегда довольно одной вещи. Здесь нет нужды в двух, как в случае с равенством.

Формула А=А говорит о равенстве. Она не именует А как одно и то же. И поэтому привычная формула закона тожества скрывает именно то, что стремится сказать закон: А есть А, т.е. каждое А само по себе есть то же самое».

Просто надо явно выписать, что скрывает в себе формула А=А:

1) А=А  —> А – А = 0 – А то же самое;

2) А=А  —> А/А =1 – А одно и то же.

То есть тожественность ( «то же» или «=» ) может быть как одинаковостью, так и самостью. И пока не известен специальный элемент 0, а он становится известным достаточно поздно, закон можно записать только в виде А=А или А/А=1.

«Когда мы описываем тождественное таким способом, нам слышится одно старое речение, в котором Платон делает тождественное внятным [для нас], речение, отсылающее к другому, еще более старому. В диалоге “Софист” (254 d) Платон говорит о stasis и kinesis, покое и перемене. В этом месте в уста Чужеземца Платон вкладывает такие слова: oukoun auton ekaston toin men duoin eteron estin, auto d¢ eauto tauton.

“Но тогда каждый из них для тех двоих – иной, сам же по отношению к себе самому тот же самый”. Платон говорит не просто: ekaston auto tauton , “каждый сам по себе тот же самый”, но: ekaston eauto tauton, “каждый сам по себе тот же самый по отношению к себе самому”.

Форма дательного падежа eauto здесь означает: каждое нечто само по себе возвращено себе самому, каждое само по себе есть то же самое, тождественно – причем то же самое для себя самого, тождественно с самим собой. Наш немецкий язык дарует здесь, подобно греческому, то преимущество, что тождественное мы способны прояснить одним и тем же словом, но в целой фуге его разнообразных форм.

Посему более подобающая формула закона тождества – А есть А – не просто говорит: каждое А само по себе есть то же самое, скорее, она говорит: каждое А по отношению к себе самому есть то же самое, каждое А тождественно с самим собой. В тожестве (Selbigkeit) заключено отношение [передаваемое словом] “с”, а значит – некое опосредование, некая связь, некий синтез: единение в некое единство. Именно поэтому во всей истории европейского мышления тождество являет себя в качестве (Charakter) единства. Такое единство – совсем не бледная пустота того, что, само по себе будучи лишено всех [внутренних] различий и отношений, вечно упорствует в каком-то единообразии. Но прежде чем это царящее в тождестве и уже давно давшее о себе знать отношение одного и того же с самим собой решительно и с чеканной ясностью выйдет на свет, а тем более – прежде чем для этого проблеска опосредования внутри тождества будет найден кров, пройдет больше двух тысяч лет европейского мышления. Ибо только философия немецкого идеализма, подготовленная Лейбницем и Кантом, в лице Фихте, Шеллинга и Гегеля впервые дала кров синтетической в себе сущности тождества. Здесь мы не можем показать, каков он. Лишь одно следует иметь в виду: начиная с эпохи спекулятивного идеализма мышление уже не вправе представлять единство тождества как пустое единообразие и отвлекаться от царящего в единстве опосредования. Там, где это происходит, тождество предстает перед нами лишь абстрактно».

«Синтетическая в себе сущность тождества» - это и есть то, что имелось в виду выше, когда мы говорили о единстве пяти взаимонезависимых элементов. То есть если смотреть на тождество, то за ним или в нем будут видеться остальные четыре элемента, без которых тождество просто не может быть предметом рассмотрения. Чтобы а) быть, чтобы б) быть предметом и чтобы с) быть предметом рассмотрения, тождеству надо последовательно причащаться элементу бытие, затем – одному, затем – иному.  

Поэтому если «во всей истории европейского мышления тождество являет себя в качестве (Charakter) единства», то русское мышление превзошло европейское в этом пункте и явило единство в его полном наборе из пяти элементов. Не тождество являет собой единство, но все пять элементов вместе – одно, бытие, иное, тождество и различие. Причем, являют его, как и положено, в его имени – еще одна категория не известная европейской мысли.  

Продолжение следует...